среда, 19 июня 2013 г.

Карету мне,карету!

Страшно подумать, что еще каких-то сто лет назад человечество обходилось без автомобилей.
Лошадиные упряжки на протяжении сотен и тысяч лет были единственно доступным сухопутным средством передвижения. Пересев на автомобили, человечество непростительно быстро забыло о том, что гужевой транспорт был не только нашим прошлым, но и особой, самобытной культурой, которую мы утратили и только в последние годы пытаемся возрождать.


Предшественниками колесной повозки были салазки или бревенчатые платформы, под которые подкладывали деревянные катки. Эти-то катки и послужили прообразом для создания колеса. К сожалению, ни дата этого исторического открытия, ни имя изобретателя нам неизвестны. А ведь это было, пожалуй, величайшее изобретение в истории человечества!



Археологи располагают данными об использовании повозок с двумя осями и четырьмя колесами уже за четыре тысячи лет до нашей эры. Мускульной силой, приводящей повозки в движение, могли служить и люди, и животные. Повозки, оборудованные специальной упряжью, были известны у шумеров за 3500 лет до нашей эры. Запрягали в них преимущественно быков, иногда ослов.
 (300x225, 43Kb)


Лошади поначалу использовались исключительно как верховой транспорт. Гордые, капризные и утонченные существа, они не обладали ни мускульной силой, ни тупым упорством, свойственным своим предшественникам по упряжке – быкам. Поэтому они не могли тянуть тяжелые, неповоротливые повозки тех времен по бездорожью или по разъезженным колеям, - а других дорог тогда не знали. Кроме того, и сама упряжь делалась в первое время очень грубой, «неделикатной», - лошадям она сдавливала горло.
 (300x225, 54Kb)
Колесницы, достаточно легкие для лошадей, были изобретены, по некоторым данным, около 1800 года до новой эры. Испокон веков сильнейшим двигателем прогресса служили военные нужды. Также и в этом случае: для сражений требовались легкие, маневренные, скоростные повозки, и на их усовершенствование были брошены все силы передовой технической мысли того времени. Было модернизировано и само колесо: на смену сплошному деревянному диску пришло составное колесо со спицами, что значительно облегчало повозку. Обод снаружи обивался железом.

Упряжь делалась преимущественно из кожи и крепких веревок. Хомут был впервые изобретен в Китае только около 475 г . нашей эры.
Подковы, прибиваемые гвоздями, использовались еще древними римлянами, но потом почему-то были надолго забыты человечеством и вновь открыты только в средневековой Европе. До этого в ходу были своеобразные защитные «сандалии» с металлической подошвой, надеваемые на копыта лошадей.
 (300x200, 42Kb)

Рессоры у повозок появились только в конце XVII века. Прежде для «мягкости» езды использовалась подвесная система: кузов крепился ремнями к четырем стойкам, расположенным попарно на передней и задней осях.

Что касается экипажей различных типов и назначений, то уже в античные времена существовал весьма широкий «модельный ряд». Изготавливались специальные повозки для поездок по городу и для длительных путешествий, для транспортировки грузов и для перевозки большого числа людей... Экипажи, принадлежащие состоятельным людям, уже в то время отличались элегантной и дорогой отделкой. Самой роскошной повозкой была « каррука », служившая транспортом для вельмож, - высокая открытая карета с откидным пологом от дождя, прекрасно отделанная снаружи и удобная внутри. В ней можно было не только разместиться со всеми удобствами, но и прекрасно выспаться.
 (300x200, 35Kb)

Интересно, что у древних римлян было налажено и производство специально оборудованных повозок, именуемых « арцерами », для перевозки инвалидов. Впрочем, такое внимание к последним понятно – увечья в древнем Риме чаще всего получали участники военных сражений, которых древнеримское государство чествовало едва ли не наравне с богами…


Бурный рост античных городов приводил к большому скоплению транспорта на улицах. Встречались и «лихачи», бесшабашное поведение которых приводило к дорожным авариям, нередко с человеческими жертвами. Поэтому уже во времена царствования Цезаря в Риме был установлен новый закон – нечто вроде первых в истории человечества правил дорожного движения…




Для русского мужика иметь в хозяйстве лошадь и повозку означало крепко стоять на ногах. Понятие «безлошадный крестьянин» было синонимом бедности.
 (300x225, 60Kb)
В городах «безлошадных» людей было больше, чем в деревнях. Трудно решалась проблема «стоянки» в условиях дороговизны городской земли: ведь для содержания собственного выезда нужно было иметь и «каретный сарай» для повозок, и конюшню для лошадей. Даже среднему сословию было не по средствам содержать в городе свой собственный экипаж, лошадей и кучера. С другой стороны, извозчичий промысел процветал, и он служил для широких слоев населения достаточно доступным и удобным общественным транспортом.

Практиковались и «комбинированные» варианты. Например, можно было содержать только собственную карету, а извозчика с лошадьми нанимать - либо от случая к случаю, либо заключая с ним помесячное соглашение. Именно такой порядок из соображений экономии ввел у себя А. С. Пушкин, когда поселился с молодой женой в Петербурге.

Зимой колесные экипажи заменялись утепленными санями. Вот как описывает русские сани Х. В. Вебер, ганноверский резидент в России в 1714-1719 годах: «Без удобства саней, употребляемых в России, иностранцу невозможно было бы вынести в дороге сильные морозы. Сани сверху и кругом крепко закрыты и укутаны, так что ни малейший ветер не может проникнуть в них, а по обеим сторонам вделываются маленькие оконца и сумки или карманы для книг, ради препровождения времени, и для съестных припасов; вверху над головою висит фонарь с восковою свечою, которую зажигают с наступлением ночи. В самих санях внутри стелется постель, в которой и лежишь день и ночь во время пути, а в ногах кладутся нагретые каменные плиты или медные фляги с горячей водой, чтобы теплее было в санях; около фляг ставится ларец с вином и водкою, для предохранения этих напитков от мороза, хотя, впрочем, при всех предосторожностях самые горячие напитки замерзают и обращаются в лед. В такой спальне едут и день и ночь, не выходя из саней, разве за надобностью…».
 (300x225, 44Kb)

Состоятельные люди не могли обходиться без собственного выезда, и это было даже не столько вопросом удобства, сколько вопросом престижа. Показательно, что для обозначения выходов в свет использовалось слово «выезжать», ибо даже в соседний дом немыслимо было явиться пешим, не уронив достоинства знатного человека.
 (300x200, 45Kb)
Можно заметить, что подобный обычай бытовал во всем мире и во все времена, однако только в России XVIII века он был раздут до истинного абсурда и немало удивлял иностранцев.





Так, любопытное свидетельство оставил французский граф Сегюр , который сопровождал Екатерину II в путешествии по южным губерниям России, о чем оставил подробнейшие записки. В частности, он с иронией описывал «…обычай, введенный тщеславием: лица чином выше полковника должны были ездить в карете в четыре или шесть лошадей, смотря по чину, с длиннобородым кучером и двумя форейторами. Когда я в первый раз выехал таким образом с визитом к одной даме, жившей в соседнем доме, то мой форейтор уже был под ее воротами, а моя карета еще на моем дворе!»

Поскольку собственный выезд был «визитной карточкой» знатного человека, он отличался необыкновенной роскошью, а сам церемониал – помпезностью. Русский дворянин, историк, писатель Д. Д. Благово записал и издал воспоминания своей бабушки о жизни «в старое время», в том числе там содержится и такое свидетельство:
 (300x200, 40Kb)
«У одного богатого барина была золотая карета, обитая внутри красным рытым бархатом, и вороной цуг лошадей в шорах и с перьями, а назади, на запятках, «букет». Так называли трех людей, которые становились сзади: лакей в выездной ливрее, по цветам герба, напудренный, с пучком и в треугольной шляпе; гайдук высокого роста, в красной одежде, и арап в куртке и шароварах ливрейных цветов, опоясанный турецкою шалью и с белою чалмой на голове. Кроме того, перед каретой бежали два скорохода, тоже в ливреях и в высоких шапках: тульи наподобие сахарной головы, узенькие поля и предлинный козырек.

Так выезжали только в торжественных случаях, когда нужен был парад, а когда ездили запросто, то скороходов не брали, на запятках были только лакей да арап, и ездили не в шесть лошадей, а только в четыре, но тоже в шорах, и это значило ехать запросто. Лошадей в то время держали помногу: у батюшки было три цуга: один для него, один для матушки и запасной и, кроме того, несколько лошадей рассыльных для людей, водовозок, так что на конюшнях набиралось лошадей около тридцати, а у кого и больше. Стало быть, и кучеров, и конюхов человек по десяти».
 (300x200, 18Kb)
Эти цифры, конечно же, не предел. Так, в мемуарах конца XIX века упоминался некий «петербургский крез В. Н. В-ий , богач один из первых не только в России, но даже во всей Европе», - о нем, в частности, говорится, что «конюшни его вмещали до ста двадцати породистых лошадей; экипажей тоже было не менее ста».

Начало XIX века ознаменовалось не только государственными переменами, но и новым стилем всей общественной жизни. Сказалось это и на характере езды, и на внешнем виде экипажей. Церемонии екатерининских времен остались в прошлом. Если раньше знатные люди предпочитали ездить медленно и чинно (подгоняли лошадей только люди подневольные, служивые), то теперь сама жизнь задавала новые темпы, и экипажи с дворянскими гербами стали носиться по улицам с угрожающей скоростью.

Приверженцы старого, «пышного» стиля езды подвергались насмешкам. Так, М. И. Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы», изданной в 1898 году, рассказывает об известном канцлере Куракине. Это был «представитель сластолюбивого XVIII века, великолепный, покрытый бриллиантами и окруженный всегда множеством всякой прислуги. В александровское время, когда сам император ездил в одну лошадь и когда исчезли богатые экипажи и обложенные галунами ливреи, в Петербурге только один Куракин сохранял прежний екатерининский обычай и ездил на вызолоченной карете о восьми стеклах, цугом, с одним форейтором, двумя лакеями и скороходом на запятках, двумя верховыми впереди и двумя скороходами, бежавшими за каретой».

Упоминаются в книге и другие оригиналы: «Не меньшее любопытство встречал на улицах катавшийся шестериком с форейтором на вынос, в богатой восьмистекольной карете, всегда с дымящимся кальяном в зубах и с десятком жирных котов, бывший владетельный кавказский князь, известный под именем князя Окропира »…
 (300x200, 18Kb)





(Как видно из этих описаний, застекленные окна в каретах являлись первым признаком роскоши. Но в случае «дорожно-транспортного происшествия» они могли нанести пассажиру серьезные увечья, ибо это были простые оконные, легко разбивающиеся стекла. Некоторой защитой служили плотные, как правило бархатные занавески, которые задергивались изнутри. Одновременно (и даже в первую очередь) они выполняли функцию современных тонированных стекол – скрывали внутренность кареты и ее пассажиров от любопытных глаз)…


Разнообразие форм и назначения экипажей требовало понимания их уместности или, напротив, неуместности в том или ином случае. М. И. Пыляев , например, повествует о неком «причуднике» Зыбине: «Тогда была мода на высокие фаэтоны для гулянья; Зыбин в этом уродливом экипаже проехал из Петербурга в Москву; на станциях все на него смотрели, как на шута, и мальчишки за ним бежали с криком. Зыбин сам это рассказывал, относя это к невежеству нашего народа».

Но проще всего было в то время прослыть «оригиналом», отмеряя городские улицы пешком. Для знатного человека такое «простецкое» поведение граничило с непристойностью Так, тот же Пыляев рассказывает: «К разряду более заметных былых петербургских чудаков, разгуливавших по Невскому и другим улицам, следует причислить одного знатного иностранца – мистера Рандольфа , посланника Северо-Американских штатов в первые годы царствования императора Николая I. Извозчики, которых он никогда не нанимал и на зазывания которых не отвечал, прозвали его «немым барином»
 (300x200, 19Kb)
К началу XX века общественное мнение вполне притерпелось к пешеходам вне зависимости от их знатности и богатства. Это было связано не только с демократическими настроениями в обществе, но и с банальной проблемой перегруженности центральных городских улиц. Даже российский император Николай II нередко прогуливался по Невскому пешком, с небольшой свитой и без охраны…

В литературе прежних лет постоянно встречаются названия различных конных экипажей. Сегодня мы уже плохо представляем себе, как они выглядели. Заглянем к Ожегову, Далю, посмотрим в другие толковые словари, чтобы хоть немного приподнять завесу времени.
 (300x200, 14Kb)
Экипаж – это слово французского происхождения, которое стало общим для обозначения легких негрузовых повозок.
Самой роскошной, иногда поистине царственной повозкой была карета. Это большой, закрытый со всех сторон комфортабельный экипаж с окнами и дверцами, - целый дом на колесах.
 (300x200, 17Kb)
Экипажем попроще была коляска, - рессорный четырехколесный экипаж с откидным верхом. Для такой коляски употреблялось также название фаэтон. Экипаж с откидным верхом, но только на двух колесах и без козел (то есть без сиденья для кучера) носил название кабриолет.
В литературе нередко упоминается двуколка. Эта легкая открытая повозка об одной оси и на двух колесах была рассчитана максимум на двух человек, - на такой повозке мог разъезжать, собственноручно управляя лошадьми, сельский доктор или посыльный. Для подобных повозок употреблялось еще название шарабан.
 (300x200, 15Kb)
Возок, по Ожегову, это крытая зимняя повозка, а также сани со спинкой.
Дрожки – легкий скоростной экипаж, в частности, используемый на бегах.
 (300x200, 16Kb)

Нередкими были на просторах России кибитки, - это повозки, крытые тентом, который обычно крепился на каркасе из выгнутых прутьев.

Телега, понятное дело, была простейшей тяжелой повозкой для грузов, но, как свидетельствует история, вполне могла послужить и в качестве пассажирского транспорта для непритязательных ездоков.
 (300x220, 15Kb)
Слова «рыдван» и «колымага», которые уже давно стали насмешливыми ругательствами, в далеком прошлом, оказывается, были понятиями вполне пристойными. Рыдваном в старину называлась большая дорожная карета, запрягаемая шестью, а то и двенадцатью лошадьми. Колымагой именовалась без тени иронии тяжелая грузовая повозка. Когда эти вполне заслуженные экипажи устарели технически и на смену им пришли изящные повозки на рессорах с красивыми иноземными названиями, старые слова приобрели, как водится, ироническую окраску и в таком качестве дожили до наших дней.

В начале XX века с легкой руки Генри Форда началось массовое производство автомобилей. Теперь уже никто не сомневался, что будущее принадлежит «железным коням», - хотя современникам это будущее казалось фантастическим. Даже Герберт Уэллс в одном из своих романов не обошел стороной эту тему и в 1908 живописал такую картину недалекого будущего: «Автомобили, мчавшиеся на север и на юг, становились все мощнее, все совершеннее, от них было все больше шуму и вони; исчезли запряженные лошадьми фургоны – уголь и товары теперь доставляли большие грохочущие грузовики, автобусы вытеснили омнибусы»… Как видим, писатель-фантаст не ошибся в своих пророчествах.
 (300x200, 33Kb)

 Но мог ли он предугадать, что спустя еще одно столетие человечество вновь со всей серьезностью заговорит о возвращении к гужевому транспорту?! А такие призывы в наше время раздаются все чаще и чаще. «Экологически чистые» и весьма экономные в условиях дороговизны топлива, конные экипажи сегодня вполне способны конкурировать с  «железным конем» - автомобилем. Кроме того, конный транспорт отмечен и другими привлекательными чертами: это и отточенная временем красота экипажей, и экзотичность, исполненная в модном сегодня стиле «ретро», и неподдельное благородство, и тот неповторимый колорит исконно-русского душевного размаха, который невозможно воссоздать никакими ухищрениями автомобильного дизайна...
 (300x200, 17Kb)





liveinternet.ru/users/novaya_skazka/post120150830/

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Яндекс.Метрика Проверка сайта